Старшина счастливой «щуки»
В память об участнике Великой Отечественной войны Дмитрии Васильевиче Ботвинкине, ушедшем из жизни 24 января 2015 года, редакция газеты предлагает читателям материал, который был опубликован в нашей газете 10 лет назад.
На днях удалось познакомиться с интереснейшим человеком – Дмитрием Васильевичем Ботвинкиным. (Саргатчанам это имя хорошо известно: в конце 60-х и все 70-е он был первым лицом в районе, возглавлял исполком, а потом и райком партии.) Вышло это так. Его коллеги по советско-партийной работе 19 марта отправились в Нижнюю Битию навестить своего «командира» и с собой прихватили вашего корреспондента. Число в календаре выбрали не случайно – День моряка-подводника. Подводная одиссея Дмитрия Васильевича растянулась на семь долгих лет, с 42-го по 48-й. Было застолье. И долгая беседа.
Как-то в разговоре с ним его старинный приятель обронил, что, мол, видел твою подводную лодку – стоит, голубушка, на постаменте во Владивостоке. И захотелось моряку своими глазами увидеть родную «щуку», на которой бороздил он просторы Тихого океана…
…Еще издали увидел грозный силуэт субмарины. Нет, это была не «щука», а «ленинец», подлодка типа Л – та, что пробралась южным путем через Индийский океан и Атлантику и доблестно воевала в составе Северного флота, а потом, после войны, вернулась тем же маршрутом назад в Приморье. Осмотр знаменитого корабля разочаровал Дмитрия Васильевича. Все переборки снесены, все технологическое оборудование вырезано, только в центральном посту сохранился перископ, штурманский столик – в общем, перед экскурсантами – грубый муляж, мало что говорящий о братстве людей, обитавших в стальном чреве субмарины…
Судьбу не выбирают. Тем более на войне. Дмитрию Васильевичу вручили повестку в первые дни Великой Отечественной. Однако не суждено ему было ходить в атаку с винтовкой наперевес, глохнуть от орудийного лафета, коптиться в броне танка. Паровоз, укутывая состав дымом, бежал навстречу восходящему солнцу – на Восток. И когда новобранцы смыли дорожную пыль в бане, ждала их сухопутные души такая ожидаемая и все равно неожиданная радость – новенькие тельняшки. И каждому в придачу мешок флотского обмундирования. Они – моряки!
…А по ту сторону Урала враг брал в клещи Ленинград, рвался к сердцу Родины, стоял на подступах к столице. Ситуация была настолько угрожающей, что однажды в октябре все группы – оружейную, минно-торпедную, электромеханическую, объединенную – погрузили и отправили на оборону Москвы. Всех, кроме школы связи.
Азбука Морзе, радиосхемы, приемники-передатчики всех типов – мудреная наука связи поддавалась Дмитрию. И вот долгожданный выпуск. Каждый день появляются представители флота и по одному забирают новоиспеченных радистов. Разобрали всех – остался только Дмитрий. Оказывается, его оставляют инструктором. По профессии учитель, молодой, толковый, материал схватывает на лету – кому еще доверить курсантиков? Напрасно Дмитрий взывал: «Я сам еще ничего не умею». Приказы не обсуждаются. Но молодой инструктор не сдавался: писал рапорта, просился на корабль. Не дело в «школе» штаны просиживать, когда такая сеча идет…
Пронял начальство. И в конце концов «прописался» радистом на «щуке», подводной лодке типа Щ с бортовым номером 119. Место дислокации подлодок – Советская Гавань.
Шел 1942 год. Здесь относительное затишье. Но только кажущееся. Потому что японские «самураи» исподтишка нападают на транспортные суда, что доставляют военные грузы из Америки. Подводные лодки идут в охранении, а также стерегут свои берега. Подводники никогда не бравируют опасностью, просто живут так, как солдаты на передовой – смерть всегда стоит за их плечами. Даже в учебном походе. Даже стоящая у пирса лодка – зона повышенного риска.
– Отошли от пирса. Команда на погружение, – вспоминает «пустяковый» эпизод Дмитрий Васильевич. – Идем в глубину. Чуем удушающий запах хлора. Концентрация нарастает. Осмотрелись в отсеках. Давлением выдавило заклепку, и забортная вода поливает аккумуляторы. Хорошо, недалеко от базы ушли. (Аккумуляторная яма в «щуке» рассчитана на 112 «батареек» весом более полтонны каждая.
При работе эти штуковины разогреваются так, что температура в отсеках зашкаливает за 35 градусов. Жара, духота. Воздух насыщается кислотой. – О. Ш.). Но самое неприятное -это бомбежка. С чем сравнить ощущение, когда поодаль рвутся глубинные бомбы, – подводник на мгновение задумался, подыскивая нужное сравнение. – Представьте, что вы залезли в пустую цистерну. И по ней что есть силы бьют кувалдой. Звук, режущий по живому. Звук – полбеды. Глядишь, сальничек потек. Свет отрубился… Какой бы ты сильный не был, в тот момент прощаешься с жизнью… Прочная двенадцатимиллиметровая сталь обшивки для глубинной бомбы – что яичная скорлупа…
Пришла долгожданная Победа. Скоро домой. В ожидании демобилизации пролетело лето, незаметно подобрался август – самая прекрасная пора в здешних краях. Прогретое море играло бликами солнечных «зайчиков». Серебристые чайки кружили над волнами. Щ-119 готовилась к очередному дежурству: загружалось продовольствие, пополнялись запасы питьевой воды, добавлялся боезапас, из своих «нор» извлекались торпеды и менялись на другие. Словом, шла обычная подготовка… Дмитрий вместе с командиром «щуки» сходил в штаб базы. Получили для похода новые вводные по связи: ключи, переговорные таблицы. Лодка отчалила от берега. После ужина прозвучала команда: «Всем свободным от вахты собраться в 5-м отсеке». И далее – как гром среди ясного неба: «Мы находимся в состоянии войны с Японией». Подводникам предписывалось обеспечить высадку десанта на Южный Сахалин, занятый японцами.
В одной из операций вражеский морской «охотник» плотно сел на хвост «щуки». Бомбы сыпались одна за другой. Корпус лодки трясло, как в лихорадке. Лавируя, то замирая, то двигаясь, она пыталась уйти из-под удара. «Как не хотелось умирать, – говорит Дмитрий Васильевич, вспоминая тот драматичный момент. – До чего было обидно – дожить до Победы и кануть в пучину…» Что спасло их тогда? Может быть, погружение на глубину ниже предельной? А «ленинец», Л-19, выполнявший боевую задачу в том же квадрате, стал братской могилой для героического экипажа.
Какое место занимают эти суровые годы в богатой биографии Дмитрия Васильевича? Центральное. Многое говорит за это. И боцманские, подкрученные вверх усы в облике, и надпись над летней кухонкой: «Кают-компания», и житие в деревеньке, окруженной с трех сторон водою…
Олег ШИПИЦЫН, газета «К новым рубежам», апрель 2005 года