В среду, 23 мая, в Саргатском районном музее состоялась встреча участников и организаторов поездки к месту захоронения нашего земляка -Героя Советского Союза Василия Ивановича Товстухо –  в Псковскую область.

Инициатор поездки – руководитель поискового отряда «Звезда» из Одесского района Александр Лонский привез с собой самых юных своих поисковиков, рассказал об особенностях своей работы, которая ведется  на протяжении пяти лет, продемонстрировал трогательный, убедительный видеоматериал о раскопках на местах боевых сражений и перезахоронении останков погибших.

Саргатчане, представители областного совета ветеранов  в своих многочисленных выступлениях искренне благодарили  поисковиков за их невидимую кропотливую работу, которая возвращает нам память, которая построена на голом энтузиазме, а руководителя  – за истинное  патриотическое воспитание молодежи. Не словом, а делом.

Большое дело рождается сообща

Мы везли с собой не только поклон, горсть земли с деревни Орловки, родины Товстухо,  подарки местным фронтовикам. Везли Мемориальную доску с надписью «Герою-земляку от благодарных жителей Саргатского района». Можно было, наверное,  просто переслать ее багажом на место захоронения.  Но саргатчане посчитали, что это будет неправильно, неуважительно к Василию Ивановичу, к жителям деревни Чайки, сберегающим память о павших воинах. Решили снарядить делегацию. Изначально инициатива исходила от Александра Лонского, руководителя поискового отряда «Звезда» Желанновской средней школы Одесского района. Его следопыты установили, что на братской могиле, где покоится В.И. Товстухо, не обозначено, что он Герой Советского Союза. Требовалось исправить это историческое недоразумение. Его побуждение развила Ольга Очкасова, директор Саргатского иторико-краеведческого музея, саргатский предприниматель Николай Комлев вызвался изготовить базальтовую доску и  предоставить микроавтобус для поездки. Откликнулись в Хохловском сельском поселении, не осталась безучастной администрация района, районный и областной советы ветеранов. Разыскали родных В.И. Товстухо, и племянники однозначно решили – ехать к дяде Васе. Было выделено достаточно средств, чтобы добраться до Мемориала. А наша районная газета шаг за шагом отслеживала подготовку к этому важнейшему визиту.

Через пол-России

Тронулись 5 мая рано утром. Наш путь лежал к границе с Беларусью и Прибалтикой.  Через пол-России, через Омскую, Тюменскую, Курганскую области, Башкирию, Татарстан, Чувашию, Нижегородскую, Владимирскую, Московскую, Тверскую,  Псковскую области. И не в комфортном купе поезда по гладкой «железке», а на  «Газели» по российским дорогам. Трое с половиной суток в пути.
Через полдня трясучки во время одной  из остановок ноги у 70-летнего Геннадия Ивановича Паука  подкосились, и он  рухнул, как подкошенный, на обочину. «Доехать бы живым до могилки дяди Васи»,  – приподнявшись на локте, вымолвил он… Но на другой день Геннадий Иванович уже выглядел поуверенней – мол, дядя за меня жизнь положил, а я  каких-то три дня дороги за него не перенесу?!
Трудно пришлось и Александру Кудряшову с Николаем Комлевым. Им  не расслабиться: пока один ведет машину, другой не смыкает глаз, сверяет маршрут по карте, травит байки – за разговорами не уснешь.  И так почти три с половиной тысячи километров (в один конец!) в транспортном коридоре, соединяющем Европу и Азию…
Чем ближе к столице, тем становилось волнительнее. Начались места боев, воинской славы России. В этих местах солдаты, ополченцы в буквальном смысле грудью заслонили дорогу фашистскому зверью. Вот проехали по Волоколамскому шоссе разъезд Дубосеково. Вспомнилось известное… Танковой колонне  гитлеровцев было пару часов хода, чтобы ворваться на окраину Москвы. И не было на их пути ни наших орудий, ни наших танков, только взвод солдат – остальные были перебиты. И воскликнул политрук Клочков: «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва». И обвязавшись гранатами, бросился под танк. Его примеру последовали еще двадцать с лишним воинов. Запылала вражеская броня… Вот тут, где-то рядышком, совершили панфиловцы свой беспримерный подвиг. Где-то над нами парят их бессмертные души.

Священная земля

Мы прибыли в деревню Чайки Себежского района 8 мая, накануне Дня Победы. На развилке дорог нас встретил на видавшем виды фольксвагене Валерий Вяземский, офицер пограничного гарнизона (здесь до границы Белоруссии и Латвии рукой подать). Валерий Евгеньевич  стал  для нас провожатым.  Военные  взяли шефство над этим братским захоронением. Ведь Чайки совсем маленькая деревенька, да и вся Бояриновская волость, в которую она входит, невелика и собственных доходов не имеет. Поэтому «зеленые фуражки» взяли на себя ответственность за полную реконструкцию  захоронения, нашли средства, строителей  и навели порядок на Мемориальном комплексе.
…На взгорке пламенеют тюльпаны. В глубине Мемориала – скульптура скорбящего солдата, припавшего на колено, с опущенным знаменем в руках. Справа и слева от него  доски из нержавейки с выгравированными фамилиями. Сотни фамилий. Среди них – В.И. Товстухо… По центру – само захоронение. Валун с пришпиленной базальтовой доской. Скромный венок. Чисто, опрятно, торжественно. По соседству, в скромной оградке, – сваренные из прутков пирамидки с выгоревшими звездами. На одной из них надпись: «Николаева Е.П. Учительница, расстреляна фашистами в 1942 году за связь с партизанами». Чуть поодаль  – сросшиеся в два обхвата сосны. У их подножия – пробитая каска на плите, а вверху планшет: «У этой сосны погиб комиссар партизанского отряда Турлук Георгий Федорович»… За каждой фамилией, за каждой надписью – история, трагически оборванная судьба.  Жизнь, отданная Родине. Подвиг.
В наших родных местах Мемориалы иные. Это символы доблести, мужества, героизма. Знак признательности воинам-землякам, павшим на фронтах Великой Отечественной. А здесь, под этим холмом,  покоятся останки более двух тысяч воинов. 1280 фамилий выгравированы на пластинах из нержавеющей стали. И еще примерно восемьсот безымянных – точной цифры не знает никто. Представьте себе шеренгу из такого количества людей! А они все лежат под таким малым холмиком…  Не думали о славе, спешили очистить Родину от фашистской орды, скорее вернуться в родные места, обнять своих матерей, жен, сестер, невест. «Мы не знали любви,  не изведали счастья ремесел, как писал поэт-фронтовик Семен Гудзенко, нам досталась на долю нелегкая участь солдат…»
Среди погребенных под этим холмом – наш земляк, гвардии старший лейтенант Василий Иванович Товстухо.
«Вот мы и пришли к тебе, дядя Вася», – тихо сказал Геннадий Иванович. А рядом глотал подступающие к горлу комки Виктор Николаевич Товстухо, еще один племянник. Он присоединился к нам во Владимире, по  дороге в Псковскую область.

Экипаж машины «боевой»

Нас будто специально  собрали для этой поездки. У каждого из экипажа свои счеты с войной. У Александра Кудряшова оба деда, и Григорий Иванович Кудряшов, и Иван Андреевич Иванов, сложили свои головы под Сталинградом. Похоронены на Мамаевом кургане. У Геннадия Ивановича воевал отец Иван Максимович, вернулся домой с развороченным плечом. Кроме дяди Васи, сложил голову еще один из рода Товстухо, старший из сыновей  – Егор.  У меня оба деда, Леонтий Степанович Тарасенко и Иван Ильич Шипицын, пропали без вести. У Николая Комлева деды, Иван Иванович Федоров и Дмитрий Матвеевич Малютин, прошли горнило войны, один на Западе, другой на Востоке… 
Если составить экипаж из других саргатчан,  омичей, россиян, скорее всего, получится то же самое. Ведь Великая Отечественная война наполнила горем каждый дом, прошла кровавым смерчем по каждой семье, искалечила, вырвала из жизни прадедов, дедов, отцов, мужей, сыновей. И, скорее всего, если бы не те 27 миллионов жизней, которые потеряла страна в годы Великой Отечественной войны, – сегодня мы бы жили по-другому. Богаче, разумнее, спокойнее…
У руководителя поискового отряда «Звезда» Александра Лонского, главы нашей делегации, война оборвала жизнь дяди, гвардии майора Емельяненко Владимира Ивановича. Собственно, с поиска его следов, с апреля 2007 года, и  берет отсчет «Звезда».

Емельянов? Емельяненко!

Еще гремели бои, армия уходила все дальше на Запад, а под Кенигсбергом впервые решили  увековечить в камне и металле  память павших за взятие города, превращенного в неприступную крепость. Она пала на третий день.  Десятки тысяч советских солдат заплатили за штурм своими жизнями.  Там перестало биться сердце и родного дяди Александра. В семейном архиве даже фотография его захоронения имелась: возле памятника немецкому поэту Шиллеру. А тут, как раз в апреле 2007 года, по телевидению стали крутить сюжет о перезахоронении и переносе мемориала в Кенигсберге. Все совпадало. И площадь Шиллера, и звание, и инициалы, только фамилия была не совсем та – Емельянов.  Лонский связался по Интернету с поисковыми отрядами Калининградской области. Поисковики уверяли, что никакого перезахоронения не было. Но провести раскопки городская власть не разрешила – надо было срывать бетонное покрытие площади – его восстановление требовало очень больших средств. И тогда был брошен клич среди поисковиков о сборе денег. И ведь собрали нужную сумму! Чиновники были поражены размаху народной инициативы, ее действенности. Раскопки разрешили. Были сделаны запросы в архивы, ускорило дело вмешательство депутата Госдумы, омича Олега Смолина. Истина была установлена: никакого Емельянова среди штурмующих не было – был Емельяненко, гвардии майор.
В октябре Александр Лонский перевез останки домой, в село Желанное. С воинскими почестями, многотысячным митингом, парадом, духовым оркестром и салютом прошло перезахоронение.
Когда Лонский летел на самолете из Калининграда, ему привидился сон: дядя, молодой, красивый, подходит и говорит: «Будут у тебя, Саша, встречи с хорошими людьми». «С какими?» – спрашивает тот. «Не торопись – увидишь…»

Это нужно живым

После этого Александр включился в поисковую работу, стал выяснять судьбы земляков, привлек к этой кропотливой работе ребят. Требовалось написать и разослать десятки запросов: властям, военкоматам, музеям, архивам, газетам и т.д. Да не по одному разу – бывает, письма уходят, как в бездну.
Ни словечка в ответ. Список же откликнувшихся очень велик – от Норвегии до Владивостока…
В прошлом году отряд «Звезда» принимал участие в раскопках непосредственно на местах боев в Калининградской области. Объединенный отряд поисковиков поднял 86 тел советских бойцов. Их имена сейчас устанавливаются. Занимается «Звезда» и спецпроектом «Судьбы омичей – Героев Советского Союза». Знакомятся с их подвигами, с местами последнего упокоения. В рамках этого проекта и выяснилось, что на братском захоронении в деревне Чайки Себежского района Псковской области нет нигде отметинки, что В.И. Товстухо – Герой Советского Союза.

Вторая Хатынь

На постой определили нас в деревню Александрово – это в трех километрах от Чаек. Нашим временным пристанищем стал опустевший ныне детсад «Петрушка».  Валентина Седченко,  местный предприниматель,  забросив свои дела,  два дня  хлопотала возле нас, кормила, поила. И помогали ей родная сестра Люба и дочери Наталья с Ириной. 
Сегодня только в одном Себежском районе более 400 деревень (всего в Псковской области 24 района). Деревни расположены очень часто, до двух-трех километров друг от дружки. Но до войны их было гораздо больше. Только треть населенных пунктов была восстановлена в послевоенные годы. На Псковщине фашисты сожгли почти полтысячи сел, нередко – вместе с людьми…
– За озером Чайки была деревня  Дрожжино, оттуда родом моя мама, – рассказала нам Валентина. –  В тот страшный день ее, семилетнюю, отправили  к родне в соседнюю деревню. А в Дрожжино нагрянули каратели, заперли жителей и подожгли избы. (Теперь на месте селения стоит скорбный памятник). Расположенное неподалеку Дуброво успели сжечь только наполовину – атака горстки партизан под Чайками помешала осуществить до конца это зверство.
…В Чайкинской школе ей посчастливилось учиться у Юрия Александровича Брамбеуса, партизанившего в родных местах, потом освобождавшего их в составе регулярной армии. И заниматься с ним поисковой работой.

 Хранитель памяти

…С Юрием Александровичем Брамбеусом за столь короткое время пребывания на псковской земле  посчастливилось увидеться дважды. Живет он у самого подножия братского захоронения.
Ему не здоровилось – приближающийся День Победы сильно разбередил душу… 18 июня 1941 года он сдал экзамены за 9 класс, а через четыре дня начиналась война.  Юра  ушел в лес со старшими – в партизаны. Много раз смотрел смерти в глаза, много раз хоронил своих товарищей. Дожил до победного дня. И поклялся обозначить последнее солдатское пристанище на земле, известить родных об этом святом месте. Именно с этой клятвы и берет начало братское захоронение подле родной деревни.
–  В нашей округе на двадцать километров не было ни одного целого дома. Пустыня с торчащими печными трубами, – вспоминает ту горестную пору учитель. – Не простая пустыня – послевоенная. Вся земля в окопах, воронках, во множестве заминированные поля, неразорвавшиеся снаряды, гранаты, покореженное оружие. Но главное – не преданные земле солдаты, или наспех присыпанные. Оно и вправду не до того было.  
Здесь много возвышенностей. И каждая  стратегически важна, так как позволяла держать под огнем окружающее пространство.  Бои за эти высотки были жесточайшие.
И главными были не танки и пушки, а пуля и штык. Не с первого раза удавалось вышибить фашистов оттуда и не с первого раза закрепиться. От того-то так густо усеяны костьми склоны этих холмов.
Юрий Александрович с учениками  в 50-х – 60-х годах обследовал все окрестности. Каждый новый выход приносил все новые находки,  школьный музей пополнялся ценными экспонатами, но самое главное – поисковый отряд находил одиночные захоронения. Райвоенкомат потом организовывал перезахоронение останков в братскую могилу в Чайках.  И добавлялись имена на плитах. И горели поминальные звезды над безымянными солдатами…
Но это было полдела. Не менее важно было найти родственников погибших. Летели письма из Чаек во все стороны большой страны. Однажды в начале 60-х такая весточка пришла и в деревню Орловку Саргатского района Омской области. Мать солдата Марфа Петровна Товстухо ответила следопытам. Поблагодарила за сбережение памяти, уход за могилой и сообщила, что Вася – Герой Советского Союза. А одной из семей Юрий Александрович не только указал место захоронения павшего воина… Бытовал слух о нем как о предателе. Учитель доказал, что это не так. В результате – семья стала получать пособие от государства, и дети  героя были спасены от голодной смерти. 

Война продолжается

…Вечером на огонек к нам забрели москвичи. Сюда, на псковскую землю, ездят они отдыхать от людской суеты и толчеи. Приобретают здесь дачи. В Чайках, например, сегодня коренного населения, наверное, даже меньше, чем отдыхающих. 500 километров на иномарках  –  не расстояние… Двое держались более-менее нормально, без столичного снобизма, а вот некто Геннадий воспринимал нас, приехавших к Мемориалу почтить память павших, как людей неадекватных, у которых в голове пробоина…Сюда, на место боев, по его мнению, надо ехать, чтобы делать «бабки», чем он и занимается. «Тут шаг ступи – обязательно наткнешься на оружие, а  щедрые покупатели всегда есть», – уверял он нас. Останки  советских воинов этот черный копатель отбрасывает в сторону, а потом – «за 200 рублей продал их местонахождение настоящим поисковикам». Иное отношение – к костям солдата вермахта. Если установить имя да найти родственников из Германии – можно озолотиться…
Разве наши деды за это воевали? Чтобы такие вот, как этот москвич, ходили  по святой земле?!  У нас просто всё кипело от таких речей и было большое желание хорошо врезать гостю. Потому что других аргументов для такого человека уже недостаточно, поздно  воспитывать.
Но Александр Иванович Лонский все же  сдержал наших саргатских воинов.  Для Лонского такие обескураживающие речи не в  диковинку. Занимаясь поисковой работой, он не раз и не два сталкивался с бездуховным отношением людей к памяти павших. И не обязательно грешат подобным москвичи. Черствость и равнодушие в сочетании с золотым тельцом в глазах и сердце не зависят ни от места прописки, ни от гражданства.  Ведь кому война, а кому мать родна – гласит народная мудрость. Зато и тех, кто преклоняется перед светлой памятью павших, пред святым их подвигом, благодарных за спасенную свободную Родину – рать!
И это количество не измеряется количеством пришедших на митинг 9 мая. Да, День Победы – всенародный праздник, радостный и печальный, но одновременно и очень личностный. И каждый отмечает его по-своему. Одни ходят на митинги, на концерты, другие ставят свечу в церкви, третьи поминают своих фронтовиков за семейным столом…

Долг исполнен

В День Победы мы побывали на двух митингах, на двух Мемориалах. Сначала в Бояриново, в административном центре Бояриновской волости. Здесь тоже находится братское захоронение, сберегающее вечный покой более 300 воинов. Спокойно, немноголюдно, скромно,  с участием  ребят местной школы. Множество живых цветов на могиле. Митинг в  маленьких Чайках был более многочисленный. Много было гостей, женщин, чье детство опалено войной, пограничники. Два местных фронтовика,  Юрий Александрович Брамбеус и  Петр Нилович Селюгин, открыли белое полотнище с Мемориальной доски нашему земляку-Герою Василию Ивановичу Товстухо.
Доска еще не закреплена. Виктор Иванович Мацулевич, глава Бояриновской волости, обещал сделать все, как положено, чуть позднее.
Добавили и мы, сибиряки,  огоньку Победному дню. Уже более двух десятилетий не приезжают издалека навестить захоронение родственники погибших. А раньше, в 70-х – 80-х годах, это не было редкостью.
Земля с Орловки, родины Героя, подарки фронтовикам, благодарственные письма от администрации Саргатского района, Саргатского районного совета ветеранов, Саргатского музея, руководителя  поискового отряда «Звезда» всем сопричастным к нашей поездке на Псковщину, к сбережению захоронения. И торжественные речитативы девушек-школьниц, ведущих праздничное действо. Коллективное пение фронтовых песен.
Ружейный залп пограничников.  Живые цветы на могилу. Половник солдатской каши-перловки и фронтовые 100 грамм… Здесь же мы, саргатчане, тепло попрощались перед отъездом с Юрием Александровичем Брамбеусом, так много сделавшим для восстановления памяти о павших воинах; с Валерием Евгеньевичем Вязовским, офицером пограничного гарнизона, взявшего на себя заботу о Мемориальном комплексе.
С чувством исполненного долга мы возвращались в гостиничку, чтобы за столом отметить День Победы.  Помянуть всех, кто отдал жизнь за освобождение Родины, за наше безоблачное детство…

Прощай,  себежская земля

Вечером того же дня мы с Александром Лонским пришли еще раз на Мемориал. Попрощаться. Как хорошо, что мы побывали здесь, на месте воинской славы, людской  гордости и скорби. Теперь между Чайками и нашими сердцами натянута тоненькая, невидимая ниточка памяти… Побываем ли в этих краях еще когда-нибудь? Увидим ли бронзового солдата, припавшего на колено в скорби, пламенеющие тюльпаны на братском погосте, простреленную сосну, у которой погиб комиссар партизанского отряда им. Фрунзе?  Хотелось бы… Постояли с благоговением…
Хотели возвращаться домой… Но проснувшийся поисковый зуд  не позволял уйти просто так, не попытавшись найти  какое-нибудь материальное свидетельство войны. Оно бы заняло достойное место в Саргатском историко-краеведческом  музее.
Буквально  в ста метрах от погоста проходил передний край наших войск. И во множестве сохранились ямы от блиндажей, землянок с узкими лазами со стороны оврага. А там, за озером, в полутора километрах стояли немецкие части. Противостояние было многомесячное. С минометными обстрелами, снайперскими дуэлями, перестрелками,  разведками-вылазками…
Александр Иванович достал складной поисковый щуп, сделанный из пулеметного шомпола.
– Если звякнет звонко – значит металл. Если звук будет глухим – это останки, – коротко пояснил он.
 Удивительна здешняя почва – она легко  протыкается на всю длину полутораметрового щупа. (Попробуй в нашу сибирскую землю вонзить эту штуковину хотя бы на полметра!). Но все наши старания тщетны. Здесь небось десятки раз прошли поисковики и не меньше –  черные копатели… 
Перешли ближе к озеру, где сохранились воронки от взрывов. Прошли немного. И вскоре на краю одной из них Александр Иванович обнаружил целый арсенал. Абсолютно целехонькая мина и две гранаты Ф-1 («лимонки»), одна из них – с ввернутым взрывателем и чекой. И вправду  богата Псковщина на  материальные свидетельства. Такие свидетельства с собой не повезешь. Другое дело – граната без запала. Я решил ее взять. Остальное Александр Иванович забросил от греха подальше в болото…
На следующее утро мы прощались с гостеприимными хозяевами, радушными псковичами,  с себежской землей. Жаль, что наше пребывание было таким недолгим.
С переполненными чувствами мы возвращались домой. И тот же самый путь, почти в три с половиной тысячи километров, казался теперь не таким длинным…

Олег Шипицын, фото автора.