Запах хлеба, запах юности

Я никогда не забуду великолепный, далеких лет запах ржаных снопов. Которые мы, юнцы, складывали в скирды. Это запах того хлеба, которого мы никогда не кушали, ибо все отдавалось на фронт. Это запах незабываемой юности.

Ох, уж эти войны! Какой злой человек придумал их. Почему такими методами решаются государственные вопросы? Сколько уничтожила людей и искорежила добра людского война 40-х годов прошлого столетия!

Мой отец ушел на фронт в августе 41-го. В колхозе им. 2-я пятилетка Васисского района остались женщины, три старика да подростки. Коль было лето, то работы – невпроворот. Подключали к труду всех без исключения. Косили, боронили, пахали – словом, выполняли всю работу в полеводстве и животноводстве. Мой старший брат, с 26-го года, стал пастухом, а я, с 29-го, – подпаском. Так и пошло-поехало. На нашу семью еще свалилась беда. У нас была мачеха. Когда отца забрали на фронт, она от нас, сирот, ушла, прихватив с собой большую часть зерна, картошки, увела корову. Вот и пришлось коротать зиму 1941-1942 г. голодными. Благо, колхоз выделил на нас, четырех сирот, аж 3 кг 600 гр. зерна, что составляло примерно 60 граммов на человека  в день… 

 Пришла весна 42-го. Снова бороньба, сенокос. Осенью – жатва хлебов. Техники в колхозе как таковой не было – жали серпами да косили косами. Вязали снопы. А потом всю зиму возили со скирд снопы к молотилке-кустарке, которую приводили в движение лошадьми. Молотьба проходила в поле под открытым небом, в любой мороз… В 43-м нам уже поручали работу потяжелее – пахать на лошадях, например. Плужок был маленький, специально для подростков, назывался «Феникс». Норма вспашки на день – 25 соток. Особого труда нам это не составляло, так как  колхозная работа для нас была привычной. Беда была в другом. Колхозу доводился план лесозаготовок. А кто должен был  выполнять этот план? Женщины да мы, подростки. Вот и меня подрядили выполнять этот самый план. Отправили нас в Шараповский лесопункт. Помню, поехал я в холщовых  штанах да в дырявых валенках. Мешок картошки. Кружок мороженого топленого масла… А морозы были, как всегда бывают в Сибири. Подвозил из деляны на плотбище к ледяной дороге бревна на лошадке, запряженной в санки. Бревно нужно было закатить комельком на санки. Каково было 15-летнему мальчишке накатывать эти бревна? А нужно было выполнить дневную норму. Чтобы получить 700 гр. хлеба, а для лошади – 5 кг  овса. Вот в таких условиях мы выполняли норму лесозаготовок.

 1944 год… Так же колхозная работа. Самое трудное – сдача хлеба государству. Возили его за 95 км в заготзерно Пологрудово. Возить-то – ладно, да уж больно тяжелые были мешки. Да пять дней в пути, да все по морозу… Все – для фронта, все – для Победы!

 Мы росли, мужали. Ждали мужиков… Вернулось их  очень мало. Да и те почти все раненые. Вернулся и наш отец. Но счастья нам от этого не прибавилось. Он уехал в другую деревню – к той самой мачехе. А мне пришлось, как говорится,  идти в люди…

 Вот такой вспоминается военная наша юность. Пусть трудная, но вспоминаешь ее с тоской в сердце, с тоской об ушедшем, невозвратимом. Ведь мы были молодые, дружные, сплоченные и трудолюбивые! С верой ждали конца войны и надеялись на лучшую, добрую  жизнь. Слава Богу, 65 лет прожили…

Григорий Яковлевич ВОРОБЬЕВ, с. Нижний Иртыш