Великий дар – уметь жить счастливо
Кто-то из великих заметил, что не так уж важно, что умеет человек хорошо делать – писать книги или изготавливать мышеловки. Где бы он ни поселился, люди все равно протопчут к нему тропинку. К Ирине Ивановне Волынкиной, подтверждая эту истину, тоже не зарастает народная тропа. Она умеет хорошо шить. Причем шить в широком смысле этого слова – создавать одежду от эскиза до полного завершения – до подгонки по фигуре заказчика. Свое ремесло она довела до уровня искусства. Это из-под ее рук выходят костюмы слонов, русалок, зебры и различных мультяшных героев для юных артистов Саргатского Центра детского творчества. Она их шьет не по стандартным лекалам, не по журнальным выкройкам – ее костюмы всегда оригинальны, они всегда – результат ее авторского поиска.
Ей, как всякому художнику, хорошо знакомы муки творчества. Ведь далеко не каждый заказ от постановщиков будущего спектакля можно выполнить с помощью уже обретенного опыта. И долгие размышления не всегда помогают. Вернее, помогают. Они подготовительный процесс, когда в голове перебирается множество вариантов, но бытовая текучка, заедая, не дает свести в одну точку все лучики идей. Поэтому конструкторское решение часто приходит в ночной тишине. При бессоннице. Или даже во сне, как открытие у ученого, как последний аккорд в симфонии у композитора. Если приходится работать над большой партией костюмов, то после завершения обязательно следует расплата – жесточайшая депрессия, когда тебя только под ружьем можно выгнать из дома. Это физиология. Она одинакова у всех творческих людей.
Ирина с детства мечтала стать швеей. Сама для своих кукол шила одежду. В мастерстве добилась многого. К пятому классу уже шила платья на себя. После окончания средней школы родители отправили Ирину в педагогический: их старшая из троих детей дочка хорошо училась. Но девушка опоздала подать документы в приемную комиссию университета во Фрунзе. Фрунзе (теперь Бишкек) – столица Киргизии. Родители Ирины, коренные сибиряки, приехали в Киргизию на комсомольские стройки, когда девочке исполнилось лет шесть.
Ирина, раз не получилось поступить в университет, подалась ученицей на швейную фабрику. Через полгода стала швеей резерва. Швея резерва – швея-виртуоз: успевает замещать отсутствующую по какой-то причине подругу без ущерба для собственной операции.
– Там же, на фабрике, – рассказывает Ирина Ивановна, – я впервые увидела, как работают технологи-конструкторы. Сразу же загорелась: это мое.
Технолог-конструктор – универсал швейного дела, он умеет все: создавать новые модели, кроить, шить. Ирина лишь со второй попытки сумела поступить на вечернее отделение техникума легкой промышленности, преодолев конкурс 12 человек на место. Потом началась изматывающая действительность: работа с семи утра до полтретьего дня и учеба с четырёх дня до одиннадцати вечера. Четырехлетний путь до диплома преодолевали самые упорные. Ирина за это время, вопреки всем трудностям, успела выйти замуж и родить дочку. Окончив техникум, одиннадцать лет отработала технологом, родила еще девочку и мальчика. И покинула столицу Киргизии. Переехала в небольшой городок Кант. С мужем развелась. И по банальной причине: пил без меры. Да руки распускал, боли на вкус попробовала.
Устроилась в ателье, в бригаду по реставрации одежды. То был настоящий университет изобретателей. Тут работали на грани фантастики: часто почти из ничего создавали вполне приемлемую для носки вещь. Эти уроки ей потом пригодятся.
Взяла ссуду, купила дом. Рассчитаться помогли подработки: с двадцати лет на частных заказах. Второй раз вышла замуж. Дети, по трое с каждой стороны, добрые отношения между собой наладили на удивление быстро.
Жить бы да радоваться. Молодые еще оба: ей – 33, ему – 37. Но тут грянула эпоха государственных суверенитетов. Каждая из 15 национальных республик Советского Союза выбирала собственный путь. Не в каждой из них русским жить стало комфортно и безопасно. На свою историческую родину, в Сибирь, Ирина Ивановна вернулась с мужем и шестью детьми, обосновались в деревне Интенис Саргатского района.
На дворе стоял сентябрь 1993 года. Советская система ведения сельского хозяйства близилась к закату. Две комнаты на подселении им выделили, но зарплату наличными мужу, работавшему в местном хозяйстве, платили редко. Время от времени ее выдавали мясом, рожками, мукой.Ирине Ивановне понадобилось всего три дня, чтобы осмотреться и приняться зарабатыватьпривычным для себя ремеслом – шитьем. Она шила все – от домашних халатов до дубленок из овчин. Не зря же тащила через границы трех государств две швейные машины, включая мощную промышленную, и оверлок. Ей платили картошкой, утками, гусями, сеном для купленной в хозяйстве коровы. На судьбу не роптала. В Сибири, говорит, сразу почувствовала себя как дома.
Через год после переезда у Александра и Ирины появился совместный ребенок – сын Ванюша (сейчас он учится в Тобольске на иконописца). Супруги как все рассчитали? Дочери и сыновья от первых браков подрастают, скоро выпорхнут из родительского гнезда, а без детей разве жизнь?! Еще через три года семья Волынкиных перебирается в Саргатку. Берут ссуду, покупают домик площадью 16 квадратных метров. Соглашаются на любую работу – сторожем, вахтером. А ремесло Ирины Ивановны снова – как главный спасательный круг.
В 2006 году Ирина Ивановна устраивается работать в Центр детского творчества. Здесь от нее потребовались все ее навыки: от умения бесконечно экономить до практики безгранично изобретательного модельера.
Сейчас она опять, третий раз за свою 57-летнюю жизнь, гасит ссуду. Дом, купленный вместе с Александром, теперь уже покойным, оставляла одной из его дочерей, вместе жить было тесно. Себе приобрела другой, почти в аварийном состоянии. Ей снова приходится на всем экономить.
В этой женщине что больше всего удивляет? Постоянная добрая улыбка на лице.
– Почему постоянно улыбаюсь? – переспрашивает она. – Потому что оптимистка. Потому что счастлива в детях. Потому что жить вообще хорошо, если не зацикливаться только на плохом.
Виктор ГОНОШИЛОВ, фото автора