Выжил всем смертям назло

100-летию со дня рождения ветерана Второй мировой войны, кавалера двух орденов Славы Д.К. Ахрамова посвящается

Ветеранам Второй мировой войны мы, более молодые поколения россиян, обязаны очень многим. Обязаны самой жизнью… Уходят из жизни ветераны, и нельзя остановить этот ход времени. Не помогут тут ни хвалебные речи, ни праздничные застолья, ни ветеранские льготы, ни юбилейные награды к очередной годовщине Победы. Что можем мы сделать для них? Можем помнить. Расспросив однажды ветерана и запомнив его рассказ, передавать можем эту память из поколения в поколение, рассказывая о ветеранах детям, внукам, правнукам своим. Удерживая тем самым тоненькую нить, связывающую поколения, нить, которая и называется жизнью.

Ахрамов Дмитрий Кузьмич родился 8 ноября 1913 года в деревне Михайловка Саргатского района. Семья была большая, крестьянская, шестеро детей – пять братьев и сестра. Когда Дмитрию исполнилось пять лет, умер отец. Осталась мать одна с детьми. Если бы не советская власть, так и не известно, как бы выжили они. В 1937 году Дмитрий любовь свою встретил – Анастасию, поженились, в 1938 году родился первенец – сын Андрей, а через два года, в 1940, дочь Анна. Жили семьей, работали в колхозе, планы на будущее строили. А тут война…

12 июля 1941 года Дмитрия Ахрамова призвали в армию, направили на Западный фронт. После краткосрочной подготовки сапер красноармеец Ахрамов принял свой первый бой под Москвой близ Наро-Фоминска. Сказать о том, как тяжело приходилось, слов не подберешь: бои следовали один за другим, потери несли огромные, но держались. Не меньше, чем немецкие пули и осколки, был страшен мороз: сутками приходилось лежать, окопавшись, в снегу, ждать наступления, не выдерживали бойцы, засыпали от нечеловеческой усталости тут же, в снегу, и не просыпались, замерзали. Чтобы выжить, нужно было постоянно двигаться, шевелиться, кровь по телу разгонять. Какой уж тут отдых. Поэтому, когда в декабре 1941 года началось наступление советских войск под Москвой, обрадовались бойцы. Здесь, под Москвой, Дмитрий первое свое ранение получил.

После госпиталя получил красноармеец Ахрамов новое назначение – на Сталинградский фронт. Обороняя Сталинград, побывал в такой мясорубке, где выжить совсем невозможно было. Но выстоял, выжил, получив очередное ранение. По статистике, при обороне Сталинграда командир взвода жил трое суток, солдат – сутки. А потом выбывал по причине ранения или смерти. В красноармейской книжке Дмитрия Ахрамова запись: «5 декабря 1942 года прибыл на Сталинградский фронт, зачислен в часть. 12 декабря 1942 года выбыл из части по причине ранения». Подтвердил солдат сухую статистику. За Сталинград получил Дмитрий Ахрамов свою первую боевую награду – медаль «За отвагу». После госпиталя, как следует из записи в красноармейской книжке, был направлен на Орловский фронт. Интересно, что Орловский фронт как оперативное объединение Красной Армии во время Великой Отечественной войны просуществовал всего один день и  был переименован в Брянский фронт третьего формирования. Задачей этого фронта было прикрытие орловско-тульского направления. Именно в этот день, день создания нового фронта, и попал Дмитрий Ахрамов на Орловский фронт. Воевал на Орловско-Курской дуге, освобождал город Орел. Проделывал проходы среди немецких минных полей, ползал с товарищами ночами под носом у немцев, снимая вражеские мины, готовя плацдарм для наступления. Мины тяжелые, противотанковые и противопехотные, ошибаться саперу нельзя, одно неточное движение – и смерть. Ночью в темноте на ощупь мину найти, взрыватель выкрутить, мину флажком обозначить и дальше, дальше. Зимой даже при сильном морозе мины снимали, ставили голыми руками, без варежек, чтобы чувствовать взрыватель. Поэтому пальцы у саперов постоянно отмороженными были. Здесь, под Орлом, свой первый орден получил – орден Славы III степени, высшую награду солдатской доблести. Когда под Москвой в снегу замерзали, не до наград было – главное, чтобы Москву защитить. Мало кого из солдат командование к наградам представляло. А здесь, на Орловско-Курской дуге, внимания к солдатам больше стало. Кроме минирования и разминирования, саперов часто на задания вместе с разведчиками направляли, в ночном рейде сапер и минное поле разминирует, и в бою не дрогнет, и языка возьмет. За один такой рейд, когда удалось взять языка, красноармеец Ахрамов был награжден орденом Славы II степени. И ранение получил солдат в том ночном бою очередное, тяжелое.

…Опять на фронт, теперь на Брянский. С боями прошел Дмитрий до Брянска, освобождал от фашистов Белоруссию. В апреле 1944 года под городом Любавы был очень тяжело ранен: нога оказалась раздроблена осколками немецкого снаряда, да так, что хирурги из полевого госпиталя собирались ее ампутировать, но пожалели солдата, надеясь, что организм его молодой справится. Госпиталь следовал за госпиталем, операция за операцией, извлекали хирурги осколки немецкого снаряда, собирали по частям ногу. И так долгих тринадцать месяцев. Уже и война закончилась, а Дмитрий в госпитале. За тот бой под Любавами товарищи Дмитрия ордена получили, он тоже должен был третий орден – орден Славы I степени  – получить, да по причине ранения не попал в списки награжденных. А, может быть, затерялся где-то наградной лист…

В 1945 году вернулся в родную Михайловку инвалидом: вначале на костылях ходил, потом с тростью. Живой, главное. Жена мужа дождалась, дети – отца. А вот братьям его не повезло, не все с фронта вернулись. Работать в колхозе Дмитрий не мог, стал сапожничать, обувь людям шить-чинить. Нога болела, раны не зарастали, кровоточили. Каждый день делал себе перевязки. В 1946 году родилась в семье Ахрамовых дочь Надежда на радость отцу и матери. Трое детей в семье, да мать Дмитрия стала с ними жить. Забот много, и про ногу израненную вспоминать некогда. Жить бы да жить, но в 1947 году напала на жителей Михайловки скарлатина: истощенные, измученные за годы войны дети не выдерживали опасной инфекции. Умерли в семье Ахрамовых от скарлатины старшие дети: девятилетний Андрей и семилетняя Анна. Умерла и мать Дмитрия. За один месяц три гроба своими руками Дмитрий сделал. Сколько жил  потом, никак себе не мог простить, что не сберег детей своих, не защитил от болезни, они ведь голод пережили, в войну хлеб из лебеды, картошку мороженую ели… За что же с ними так судьба обошлась?

В 1949 году в семье родился сын Николай, а в 1953 – дочь Анна. Жизнь на месте не стояла. И опять работа, семья. Работать стал Дмитрий в колхозе сторожем, потом заведующим нефтебазой. Пенсию по инвалидности получал от государства герой Отечественной войны, кавалер двух орденов Славы в размере восьми рублей. На такую пенсию как проживешь?

В 1964 году старшая дочь Надежда уехала в далекую Брянскую область, вышла замуж. В 1965 году поехали Дмитрий и Анастасия Ахрамовы к дочери в гости в Брянскую область в село Игрицкое Комарицкого района. Когда к селу подъехали, показалось Дмитрию, что места эти ему знакомы. Ходил по селу и понимал, что узнает, помнит. На пригорок за огородами смотрит и вспоминает: там пулемет немецкий стоять должен, который огнем кинжальным товарищей его разил. Местные жители его догадку подтвердили: да, там и был пулемет, и название соседней деревни сказали, и память окончательно все по местам расставила: оказалось, эти-то деревни и освобождал Дмитрий в далеком 1944 году. Судьба…

Младшие дети, Николай и Анна, выросли, школу окончили, а потом и техникум сельскохозяйственный. Оба агрономами стали. Николай в родную Михайловку вернулся. Анну направили в Исилькульский район, а затем – в Большереченский. От отца с матерью унаследовали они трудолюбие и аккуратность, за что ни брались, все делали на совесть. Поэтому уважение людей с молодости имели.

В 1974 году сын Николай с семьей в село Нижнеиртышское переехал, родителей с собой звал, да не согласились они родную Михайловку покидать. Николай Дмитриевич стал в Нижнеиртышской школе работать учителем трудового обучения. Родителей навещал часто, помогал по хозяйству. Позже приехала к брату в Нижнеиртышское и Анна Дмитриевна Горносталева (Ахрамова) с семьей, работать стала лаборантом-семеноводом.

Летом 1988 года Ахрамов Дмитрий Кузьмич умер, немного не дожив до своего 75-летия. Раны фронтовые дали о себе знать, ушел из жизни солдат рано, до срока. На семь лет пережила мужа Анастасия Кузьмовна, уйдя из жизни в 1995 году. Оставили они о себе добрую память. Трое детей, четверо внуков и четверо правнуков продолжают то доброе, что заложено было в них Дмитрием Кузьмичем и Анастасией Кузьмовной, то, что и называется ЖИЗНЬ.

Статья написана по воспоминаниям Ахрамова Николая Дмитриевича. Фото из семейного архива Горносталевой (Ахрамовой) Анны Дмитриевны

1 ноября 2013 стр 5,7

Прохоровка помнит

7-8 октября делегация ветеранов Омской области во главе с председателем областного совета ветеранов Виталием Ивановичем Дедовым побывала на белгородской земле, что стала южным бастионом Курской дуги в 1943 году, после которой гитлеровская армада только пятилась до самого своего логова. В этом году отмечается 70-летие Курской битвы. В этой поездке побывал и наш корреспондент Олег Шипицын.

В нашем «железнодорожно-пехотном взводе» из 37 немолодых омичей нет случайных людей. Все задетые, обожженные Великой Отечественной войной. У Валентины Николаевны Окуневской из совета ветеранов Тюкалинского района на фронте погиб отец. Николай Константинович был учителем, имел бронь, но шагнул навстречу свинцовой пурге, повинуясь долгу совести. В последнем письме он писал, что с каждым днем бои становятся более ожесточенными: «Не знаю, вернусь ли живым. Живые, помните о нас!». И пятилетняя его дочь все лето 1945 года просидела на крыше бабушкиного сарая, выглядывая отца. «Баба, баба, – кричала она, завидев, как какой-нибудь военный входил в деревню, – папа пришел», и пулей слетала вниз… У Валентины Петровны Янковской из совета ветеранов Омского района отец пришел с войны четырежды раненый, а сродный брат Паша сгорел в танке при освобождении Померании… У Николая Архиповича Спирина, председателя Полтавского совета ветеранов, сложил голову в Псковской области отец Архип Петрович, а здесь, на южном фасе Курской дуги, принял последний бой родной дядя Яков Сергеевич Лебеденко…
В саргатский совет ветеранов накануне поездки пришли три женщины с наказами фотографировать все мемориальные таблички с фамилиями: их отцы где-то на Курской дуге сложили головы. Может быть, отыщется их след на земле…

Восставший из пепла

…Наш поезд номер 123 Новосибирск-Белгород разменял третьи сутки пути. Все ближе опаленная белгородская земля, каждая пядь которой полита кровью наших бойцов. И вот цель достигнута. Теперь Белгород – благоухающий южный город России, утопающий в россыпи кленов, каштанов. Очень светлый, раскрывающийся, как на ладони, с Харьковской горы. В его основании – меловые известковые холмы, их выработка видна даже с железнодорожного полотна – отсюда и такое название. И доныне в его белых толщах действует один из подземных мужских монастырей. Это не мегаполис, здесь проживают немногим более 360 тысяч человек. Много старинных красивых фасадов – как никак городу более четырехсот лет… Но 5 августа 1943 года, когда передовые части Воронежского фронта ворвались в город, освободителей встречали три сотни белгородцев (до войны здесь жили 57 тысяч человек) и сплошные руины: лишь 5 процентов строений были разрушены не до основания). И город восстал из пепла. А кажущиеся старинными постройки – это новодел, восстановленные по довоенным чертежам и фотографиям здания, храмы.

Освобождение

Наверное, самой волнительной встреча с этими местами была для Виктора Захаровича Алипова, представляюшего совет ветеранов Черлакского района. 70 лет назад его вместе с мамой и сестрой гнали на Запад, в Германию, из-под Карачева Брянской области (это не очень далеко от белгородчины). Июль, жара, будущая чужбина… Но не покорились они, сбежали по дороге. И как раз во время побега началось наступление Красной армии на Курской дуге. «Укрылись мы в каком-то деревенском погребе, – вспоминает Виктор Захарович. – Набилось нас туда больше сорока человек. Земля ходила ходуном от взрывов. Через несколько часов все стихло. Приоткрыли крышку хлипкого убежища – сапоги чьи-то… Приподняли западню еще выше: наши гимнастерки, пилотки. На-а-ши!!! Что тут творилось… Освобождение! Сапоги те пыльные кирзовые от наших поцелуев стали как хромовые…

Здесь память – и слово и дело

Не мелеет поток людей в этот город воинской славы. Стремятся люди со всей России, с бывших братских республик СССР почтить память своих земляков, павших в боях за освобождение белгородчины. Стремятся прикоснуться душой и сердцем к немеркнущему подвигу наших воинов, ценою собственной жизни остановивших врага. Потому что сколько в человеке памяти, столько в нем и человека. Здесь, в городском музее, в 1987 году открыта постоянно действующая экспозиция «На земле опаленной», здесь же находится самое большое в России батальное полотно-диорама. На его полусферическом пространстве длиною в 67 метров и высотою 15 метров запечатлена объемная картина жесточайшего боя на Прохоровском поле. Грандиозна воссозданная эпопея. Замирает и скорбит душа, глядя на этот ратный подвиг. Но некоторые детали выставки говорят ничуть не меньше полотна. …Экскурсовод Ольга Квитко подвела нас к небольшому серому камню, из которого выглядывает нечто цилиндрическое: какой-то странный артефакт. Экспонат появился буквально три года назад. Это сгоревший, оплавившийся двигатель Т-34, найденный на поле. Здесь горела сталь, и души сгоревших наших воинов улетали в небо.

Прохоровка помнит. Прохоровку помнят

Из Белгорода наш путь лежал в знаменитую на весь мир Прохоровку, где произошло небывалое в истории всех войн встречное танковое сражение.
В 1994 году, когда в стране все рушилось и падало без выстрелов и взрывов, на уровне Правительства России появилось решение о строительстве на Прохоровском поле мемориального комплекса. Был создан попечительский совет для сбора средств и контроля за их расходом. Председателем его стал последний председатель Правительства СССР Николай Иванович Рыжков. И, может быть, поэтому средства, направляемые на возведение мемориала, не были разворованы, дошли до цели. Но еще быстрее, на народные пожертвования, к 50-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне в Прохоровке был возведен величественный храм в честь апостолов Петра и Павла. В нем на гранитных досках выгравированы имена 9 тысяч воинов, павших под Прохоровкой.

Из «цитадели» – снова на Москву

Самое дорогое и значимое для моих земляков, побывавших в октябрьские дни на белгородчине, на местах жесточайших боев на южном фасе Курской битвы – привезенная земля с прохоровского поля. С того самого, где развернулось самое грандиозное танковое сражение Великой Отечественной.
Уместно будет напомнить суть операции «Цитадель», которую немецкое командование начало вынашивать весною 1943 года. Образовавшийся в районе Курска выступ гитлеровцы замышляли охватить ударами с севера, из-под Орла и с юга, из-под Белгорода, взять в кольцо части Центрального и Воронежского фронтов и уничтожить. А потом снова – на Москву. С юга, через Прохоровку, – на Обоянь, к Курску рвались танковые дивизии СС «Мертвая голова», «Великая Германия» и «Адольф Гитлер». Они проломили рубежи первого и второго эшелона нашей обороны, максимально продвинувшись за неделю наступления всего на 35 километров (и то в некоторых местах). 12 июля навстречу им, в контратаку, была брошена 5-я гвардейская танковая армия генерал-лейтенанта Павла Ротмистрова. Без артподготовки и авиаподдержки. Наши Т-34 с пушками 76-го калибра могли поражать новые фашистские «Тигры» и «Пантеры» только с дистанции в 400-500 метров и то – бортовую броню. А те расстреливали «тридцатьчетверки» и еще менее защищенные БТ-7 с полуторакилометровой дистанции. Да, наших танков было почти в два раза больше. Но воспользоваться своим численным перевесом не было никакой возможности: они были зажаты между железнодорожной насыпью и глубоким оврагом. И такая скученность делала их удобной мишенью. И рвало башни, как свечки, пылали наши боевые машины. Но уже было не остановить советских танкистов. В радиоэфире стоял такой ядреный русский мат, что казалось, вся эта ненависть может материализоваться и вместе со снарядами ударить по врагу… Впрочем, там был не только русский мат: в составе нашей пятой танковой армии сражались бойцы 36 национальностей. И ненависть эта действительно материализовалась: прорвавшись через убийственный огонь врага, «тридцатьчетверки» в ближнем бою били тяжелые немецкие танки прямой наводкой, когда кончался боезапас, – шли на таран. И знойный день был как ночь: солнце затмевалось выхлопными газами, черным чадом горящих танков и пылью. Рев двигателей, взрывы, скрежет разрываемого металла. По воспоминаниям уцелевших, выживших участников прохоровского сражения, это был кромешный ад.

Не победа оружия. Победа духа

Нет, не увенчалась убедительной победой нашего оружия то танковое сражение: по самым скромным подсчетам Красная армия потеряла вдвое больше танков, чем гитлеровская. И эта контратака 5-й гвардейской танковой армии не была оценена как гениальное полководческое решение (ее командующий едва не попал под трибунал). Но именно Прохоровское поле названо третьим ратным полем России. Первое – Куликово. Второе – Бородинское. Это была победа духа наших солдат и офицеров. Цена у нашей победы невыразимо огромная, как и значение. Здесь, на подступах к Прохоровке, советские солдаты сумели остановить рвавшиеся к Курску танковые дивизии СС, армейскую элиту. А дух, вера в свое превосходство окончательно были подорваны. И наступательный пыл иссяк. А вся Курская битва в истории Великой Отечественной названа коренным переломом в ходе войны. И в ходе последующего наступления Красной армии враг был отброшен от Курского выступа. И 6 августа 1943 года в Москве впервые был дан артиллерийский салют в честь освобождения Орла и Белгорода.

На высоте 252,2

…Теперь в эпицентре сражения, на высоте 252,2, – мемориальный комплекс. Мы стоим у величественной звонницы, воздвигнутой в честь павших воинов на этом поле. Алыми каплями крови ложатся красные гвоздики на серые камни монумента. Торжественно-печально звенит колокол. И этот колокольный звон, и этот памятник не только непосредственно погибшим на этой высоте. Рядом другие высоты, другие селения: наступление гитлеровские корпуса и дивизии группировки «Юг» вели по широкому фронту. И справа от Прохоровки, и слева от нее. И до нее. Под селениями Беленихино, Лучки, Мелехово, Ржанец, Грезное, Новенькое… И от некоторых истребительно-танковых полков, сражающихся в этих местах остались одни полковые номера.

Дядя нашелся!

Николай Архипович Спирин, председатель Полтавского совета ветеранов, допытывается у наших экскурсоводов про Картошовку – там похоронен его дядя.
– Это не очень далеко, – отвечает экскурсовод.
Слишком коротко наше пребывание на белгородчине. А ведь здесь во многих селениях свои братские захоронения. Более того: и доныне находят на полях сражений останки наших воинов и с почестями предают земле. И чаще всего появляются на сельских мемориалах плиты с лаконичной надписью: неизвестный солдат…
В прохоровском храме апостолов Петра и Павла я оказался рядом с Николаем Архиповичем. Вижу, как бежит он взглядом по мраморным табличкам с именами павших защитников. И вдруг с его губ срывается:
– Я знал, дядя, что ты не затеряешься. Вот и свиделись…И твое имя здесь – так даже лучше, – глаза Архипыча увлажняются…
Вот оно, это дорогое имя – Лебеденко Яков Сергеевич. Нашелся!
Повторюсь: 9 тысяч фамилий высечено на стенах величественного, красивого собора, построенного на народные деньги к 50-летию Победы. Сделано огро-о-мное дело! Но не обольщаемся. Никаких соборных стен, ни внутренних ни наружных, не хватит, чтобы увековечить имена всех павших. Ведь только за один бой 12 июля полегло почти 12 тысяч наших воинов!
Ставим свечи у этих списков. Упокой, Господи, души твоего славного воинства! Они погибли за земное Отечество, без которого не бывает небесного.

Прикосновение душой и сердцем

Сколько всего в здешних музейных комплексах мы увидели, услышали. Каждое слово, каждое повествование, каждый экспонат погружали в трагическую и славную историю Курской битвы. Мы сопереживали, глотали комки, подкатывающие к горлу. Хотя ни один рассказ, ни одна вещь, ни одна художественная реставрация не способны передать одной минуты того великого противостояния
– Я душою, сердцем соприкоснулась с тем временем, – со слезами на глазах говорит 75-летняя Валентина Петровна Янковская из совета ветеранов Омского района. – Как замечательно, что нам выпала такая честь побывать в этих святых местах.
Замечу, что в нашей делегации, состоящей в основном из ветеранов труда, было много тех, кто разменял восьмой десяток лет и у кого здоровье барахлит. Но никто ни одной минуты не пожалел об этой поездке.
Возвращались домой с чувством исполненного долга.
И поверьте: все, увиденное и услышанное, все, привезенное с огненной дуги, ветераны понесут своим землякам. И непремененно – молодежи. Потому что сколько в человеке памяти, столько в нем и человека. Ее надо будить, тревожить оживлять.

Навеки сроднились с Курской дугой

59 кровопролитных дней продолжалась битва на огненной Курской дуге, ставшая коренным переломом в ходе Великой Отечественной войны. Среди участников сражения было немало наших земляков. К сожалению, невозможно точно, поименно назвать их всех: в самых полных областных «Книгах памяти» и «Солдатах Победы» много пробелов, много воинов, пропавших без вести, информация о которых исчерпывается фамилией, именем, отчеством и годом рождения. Где воевал, в каком бою пропал – неизвестно. И, возможно, публикуемый сегодня список участников битвы еще пополнится.

Погибшие на Курской дуге:

Авдеев Павел Васильевич;
Антропов Николай Андреевич;
Байгачев Андрей Сергеевич;
Байнерович Андрей Петрович;
Бочков Анфинод Алексеевич;
Буйнирович Андрей Петрович;
Бутаков Степан Прокопьевич;
Васильев Иван Васильевич;
Васин Александр Семенович;
Винокуров Василий Григорьевич;
Вихров Геннадий Ильич;
Журавлев Николай Герасимович;
Иванов Дмитрий Моисеевич;
Кабаков Федор Федорович;
Китов Максим Николаевич;
Клюев Марк Назарович;
Кривых Николай Васильевич;
Мусияк Михаил Ефремович;
Мухин Юрий Филиппович;
Петренко Василий Михайлович;
Пономарев Герасим Григорьевич;
Пугачев Борис Алексеевич;
Пугачев Кирилл Филиппович;
Пугачев Михаил Федорович;
Руднев Дмитрий Михайлович;
Степанов Александр Иванович;
Уфимцев Михаил Никитович;
Уфимцев Павел Михайлович;
Черномазов Макар Степанович;
Чурилов Михаил Семенович;
Шабров Михаил Алексеевич.

Воевавшие на Курской дуге:

Агафонов Александр Петрович; Ахрамов Дмитрий Кузьмич, Ваховский Василий Августович; Гришанов Петр Михайлович; Журба Иван Константинович; Засухин Иван Федорович; Лекарев Константин Федорович; Медведев Илларион Митрофанович, Милованов Алексей Дмитриевич; Попов Георгий Власович, Прокопьев Василий Митрофанович; Румянцев Максим Дмитриевич, Соболев Анатолий Сергеевич.

Олег Шипицын
1 ноября 2013 стр 8-9, 25 октября 2013 стр 8-9