Леонид Гавагин: «О ком вещает это фото, вам все поведает потомок…»
На этом фото мои родные – дед Гаврилов Георгий Григорьевич и моя бабушка Гаврилова Марфа Яковлевна (в девичестве Зайцева), а между ними – их первенец сын Ваня. Это будущий участник Великой Отечественной войны, которому в минувшем 2023 году исполнилось бы 100 лет. Впоследствии у них родятся ещё двое защитников – Леонид Георгиевич (в честь которого я назван) и Анатолий Георгиевич, а затем две девочки – Лариса (моя мама) и Зоя – моя тётя. Фотография сделана в г. Таре Омской области.
На дворе – 1926 год, отгремела гражданская война, да и революционные события недалече ушли. Молодая Советская республика взяла курс на строительство бесклассового общества – коммунизма.
На фоне этого исторического перелома и рождалась одна из моих родовых ветвей по материнской линии.
Моя бабушка, Марфа Яковлевна, 1902 года рождения, была из крестьян, дедушка, Георгий Григорьевич, 1892 года рождения, из зажиточных крестьян, которые могли позволить мальчиков обучать грамоте (школа в с. Саргатское в то время была церковно-приходская). Старшему сыну Ивану было 12 лет, младшей Зое – 3 года, когда их отца, а моего деда, репрессировали.
Когда моему деду пришло время жениться, создавать свою семью, он уже крепко стоял на ногах, окончил Тюкалинский сельхозтехникум (это был тогда уездный город). Женившись, отделился от своей родовой семьи, в том числе и идеологически, вступил в ряды ВКП(б) (Всесоюзной Коммунистической партии большевиков). Поскольку он был грамотным, то его новая власть большевиков направила на работу в волостной город Тару. Там в семье и родился первенец – герой будущей Великой Отечественной войны. Кстати, все их три сына дожили до глубокой старости, а вот их отцу, то есть моему деду, новая власть и людская зависть жизнь оборвали в 43 года. Тем не менее, род свой дед успел продолжить. Два сына – офицеры: Иван – фронтовик, Леонид – за красивый почерк попал на службу в генеральный штаб, поэтому на поле боя ему не пришлось ходить в атаку, как брату Ивану, но при испытании оружия массового поражения на Новой земле его также приравняли к участнику Великой Отечественной войны. Третий сын служил сержантом-собаководом в советской группе войск в Германии, уже в мирное время. Не повезло только Зое, она умерла в 19 лет от туберкулёза…
Когда был провозглашён курс на коллективизацию, то мой дед как истинный патриот своей малой родины вернулся в село Саргатское и стал организовывать колхоз (в это время в Саргатском уже было два колхоза – «Новая Заря» и «Красное знамя»). Впоследствии стал обучать грамоте крестьянских детей, зимой, когда не было никаких полевых работ. Всё это было на общественных началах, по зову сердца да по партийной дисциплине.
В связи с этим я вспоминаю один из эпизодов моей школьной жизни. Дело в том, что в 70-х годах прошлого столетия историю нам в Саргатской средней школе преподавал Николай Максимович Бутов, именем которого сегодня названа районная библиотека. Н.М. Бутов был писателем, кроме истории, преподавал ещё обществоведение. Прекрасный рассказчик, он окончил московский литературный институт, до школы работал корреспондентом в газете и на телевидении. Однажды Н.М. Бутов смотрит на меня и говорит всему классу: “Знаете, кто в Саргатке были самыми грамотными? Мой отец и дед Гавагина”. Дело в том, что Максим Николаевич и мой дед, Георгий Григорьевич, были друзья и какие-то сродники. У деда был велосипед, а Коле Бутову, мальчонке в то время уже любознательному, было интересно: едет человек без лошади да, главное, где хочет, там и поворачивает, и колёса крутятся, а в шинах держится воздух, да ещё сжатый. Так вот, пока два друга беседовали за жизнь, Коля решил посмотреть, что там за таинственный воздух в шинах, взял да и выкрутил колпачки в колёсах и спустил воздух…
Колхоз, который возглавлял мой дед, был лучшим по показателям. Поэтому каждый год он бывал на съезде кооператоров в городе Таре (о чем свидетельствует сохранившаяся общая фотография с 1-го окружного совещания колхозов и простых кооперативов в Таре 5-8 декабря 1927 года). Будучи предприимчивым и рачительным хозяином, он пускал часть денег на приобретение сельхозинвентаря. Не все были согласны в колхозе с председателем – они не понимали таких инвестиций, им не хотелось дожидаться построения светлого будущего, хотелось жить здесь и сейчас.
И вот в один из дней моего деда забрали по доносу и отправили на этап. Был суд, была защита, деду дали 3 года. Однако он посчитал, что приговор был несправедлив по отношению к нему, взял да и объявил в знак протеста голодовку, этим и подорвал себе здоровье, заработал туберкулез. А поскольку с туберкулезом в тюрьме он был не жилец, его отпустили умирать домой, вернее, привезли, высадив на перекрёстке дороги Омск-Тара, и он, полумёртвый, ещё с километр добирался до дома, который успел при жизни построить для своей семьи. Но, видно, строителям светлого будущего такого рода люди, как мой дед, были не нужны… Вот так, раньше срока, он отошёл в мир иной, осиротив детей и сделав вдовою ещё сравнительно молодою жену, то есть мою бабушку.
Когда в стране шла кампания по реабилитации, то моя мама с братом Иваном получили за отца какие-то деньги и пустили их на модернизацию памятника своим родителям…
Сколько моя бабушка хлебнула, оставшись с пятерыми детьми и без кормильца! Дед, имея цепкий хозяйственный ум, недаром молодую жену посылал на курсы кройки и шитья учиться, когда они жили в Таре, – чуйкой жил да трезвым разумом мой дед. Поэтому и приобрёл швейную машинку фирмы Зингерс. Вот она и пригодилась его осиротевшему семейству. Несмотря на то, что бабушка осталась одна с детьми в такие трудные годы, она сумела всех поднять на ноги и сама трудилась от зари да зари, да ещё платила военный налог. Работала в колхозе учётчиком (ведь мой дед научил её грамоте). Но всё равно хлебнула немало. Помню, она говорила: «Меня одна заря выгоняла на работу, а другая загоняла». За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны Марфа Яковлевна Гаврилова была награждена медалью «За трудовую доблесть».
Дети росли не только без отца, но и почти без досмотра взрослых, но, видимо, благодаря хорошей генетике, выросли не шалопаями, а вышли в люди более менее образованными. Иван до войны успел поучительствовать. На сохранившейся в нашем семейном альбоме фотографии 1939-1940 года он с учениками, среди которых есть Смирнов Геннадий Александрович, участник Великой Отечественной войны, недавно ушедший от нас…
Моя бабушка до конца дней своих оставалась верной своему мужу. И всё переживала перед смертью (она же была верующей до конца своей жизни): как же она перед своим суженым на том свете предстанет, как он её там встретит, да в таком красивом наряде явится перед ним. «Его-то я в гроб положила в кальсонах…» – приговаривала она. Вот такие совестливые были мои дед и баба. И самыми настоящими тружениками. И за все это нам надо сказать большое спасибо нашим предкам!
Леонид ГАВАГИН, р.п. Саргатское