Ракеты, трактор и книги

Механизатор КФХ «Великорусское» Николай Планков литературные произведения читает по науке: каждое – два раза.

Используя служебное положение, я самым бессовестным образом тянул время беседы с Николаем Владимировичем. Мне ни под каким соусом не хотелось покидать дом, где властвует дух семейной душевности.

Моим собеседником был 57-летний механизатор КФХ «Великорусское» Н.В. Планков. Мы с хозяином дома при участии его жены Нины Михайловны весело работали над интервью. Портрет нашего героя, в ряду других, украшает районную Доску почета, а газета продолжает знакомить читателей с самыми трудолюбивыми людьми саргатской земли.

Сбить самолет и смыться

– Николай Владимирович, поскольку номер, в котором появится материал, выйдет в преддверии нашего, мужского, праздника – Дня защитника Отечества, то давайте начнем разговор с воспоминаний об армии. Скажите, кто из командиров запомнился больше всего и почему?

– Майор Климов. Никогда не забуду этого человека. Владимиру Петровичу, когда командовал нашим дивизионом, было лет 38-40. Настоящий офицер, сейчас и в кино таких не увидишь: подтянутый, аккуратный. Он относился к требовательным командирам. Устраивал нам марш-броски по десять-двадцать, а то и тридцать километров. С полной выкладкой. Автомат, противогаз, вещмешок. Сам в сапогах, как и солдаты, всегда бежал рядом с нами.

– В каких войсках служили?

– Наши войска назывались гордо: ракетный щит страны. ПВО. Противовоздушная оборона. Полк дислоцировался в окрестностях Биробиджана, это сравнительно недалеко от Китая, состоял из трех мобильных дивизионов с ракетами «земля-воздух». Их иногда показывают в фильмах о войне между Америкой и Вьетнамом.

Мощная штука. Ракета догоняет самолет и на расстоянии метров тридцати от него взрывается – в сторону цели, ускоренные взрывом, летят две-три тысячи осколков. Живого места на самолете не остается. Эффективное оружие. 95 процентов попаданий. Ракеты крепились на тяжелых гусеничных машинах, которые могли развивать скорость до шестидесяти километров в час. Наша задача была простой: сбить самолет и смыться, чтобы не попасть под ответный удар противника.

– Тревоги часто объявлялись?

– Учебные – да. А на стрельбы за два года выезжал только раз. На полигон технику доставляли поездом. Запомнился мне тот выезд. Ночной пуск ракеты – тут словами не опишешь.

Знаете, целый месяц в сорокаградусные морозы жили в палатках. Вместительные – на десять человек. Небольшие чугунные печки топили днем и ночью. Дрова «Уралами» завозили. Почва внутри палаток прогрелась, подсохла, трава зазеленела, муравьи поползли.

– Дрова уже в полешках поступали?

– Какие полешки? Обстановка максимально приближенная к боевой. Сами готовили. Рядом находилась роща с высохшим дальневосточным дубом. Бампером машины валили. Сучья обрубали, бревна грузили в кузов, а пилили и кололи у палаток.

– На какие годы пришлась служба?

– Призывался весной 1978-го, мобилизовался в 1980-м.

– А какие обязанности в дивизионе выполняли вы?

– Служил водителем машины расчета связи. Помните, раньше по дорогам колесили тентованые «бобики»? Газ-69. Я управлял таким же, только побольше и помощнее. Когда приезжали на место развертывания, я должен был поднять выдвижную антенну. 16 метров высотой, между прочим. С ее помощью связывались со штабом, локаторами и другими подразделениями.

– Машину часто приходилось ремонтировать?

– Нет. Ведь чем лучше за техникой следишь, тем меньше в ней приходится копаться. Тем более, что машина мне знаменитая досталась. Предшественник, передавая её, сказал: «Запомни, молодой, моя машина при тревогах всегда вперед всех из гаража выходила. Чтоб при тебе так же было». Так и было.

Мудрость прапорщика

– А откуда появился опыт ухода за техникой?

– Вся предармейская жизнь складывались из такого опыта. С самого рождения. Сначала приходилось следить и ухаживать за тремя младшими братьями. Я старший из четверых пацанов в семье. За кого-то заступался, кого-то наказывал, если ловил, например, за курением.

После окончания средней школы я устроился в гараже поселка Береговой слесарем. Наша семья после переезда из деревни Егорьевка Кормиловского района жила в селе Харино, это уже Омский район. От Берегового – километра три. Тогда окончившему десять классов выдавали корочки водителя или тракториста. Я получил права шофера. Машину мне, конечно, не доверили, а слесарить приняли. Месяца через три движки уже ремонтировал. Потом меня направили на водительские курсы ДОСААФ. Там хорошо учили.

– Но вольности все же случались?

– Как без них? Молодые же. Прогуливали. Нас для перевоспитания отправляли в областной военкомат к прапорщику, заведующему хозяйственными работами. Звали его Петровичем. Он, прежде чем вручить метлу или лопату, всегда озвучивал свою любимую присказку «Шофером можешь ты не быть, а комендором быть обязан». Комендор – артиллерист на корабле. Сидит в тесной кабинке, страдает от жары и служит три года.

– Присказка делу воспитания помогала?

– Помогала.

– В армию ушли сразу после курсов?

– До нее я еще месяцев восемь поработал на разбитом грузовике. Поначалу больше ремонтировал, чем ездил. Зато к моменту призыва машина мне сюрпризов не преподносила. Короче говоря, в армию я отправился хорошо подготовленным.

– После армии чем занимались?

– Работал на заводе пластмасс шофером. Машину дали такую, что вся на проволоке. До ума доводить пришлось. Там же окончил курсы трактористов. Видимо, какая-то разнарядка поступила. Меня чуть не насильно на них затолкали. А пригодились. Здесь, в Саргатском районе, двадцать  лет на тракторе отпахал.

– Что же вас сюда закинуло из города?

– Вслед за женой Ниной Михайловной подался. Вообще-то жена должна за мужем следовать, как нитка за иголкой, а я за женой – как иголка за ниткой. Нина Михайловна заочно окончила пединститут, она учитель русского языка и литературы. Ее по распределению директором школы в деревню Михайловка направили. Мы однокомнатную квартиру в городе бросили.

– Почему бросили, а не продали?

– Нельзя было. 1989 год. Еще эпоха социализма.

От Т-150 до «Джон Дира»

– Стоило ли менять город на деревню?

– Мы тоже не сразу решились. Сейчас считаем, что поступили правильно. Двое мальчишек у нас росло. Жилплощадь маленькая, с деньгами туго. Дом сразу большой дали. Сейчас разваливается, к сожалению. Трагедия. А тогда хорошо было. Постепенно обзавелись хозяйством. Три коровы, не считая прочей живности, держали. Вскоре, как помните, лихие девяностые наступили. Зарплаты по полгода не платили. Мы бы в городе с голоду умирали.

Что еще хорошо было, так то, что мы до развала успели школу обустроить. Я тоже поначалу в школе работал: завхозом, преподавателем по военному делу. На своем «москвичонке» раза по три за неделю в Саргатку мотался. Привозил станочки для труда, спортинвентарь, словом, все, что в салоне машины и в багажнике над крышей помещалось.

В 93-м подался в фермеры. Не получилось. Банки процентами задавили. С 95-го – в КФХ «Великорусское». Лет восемнадцать отработал на одном и том же тракторе  – Т-150. Ходил, как часики. Последние два года тружусь на импортной технике: весной –  на посевном комплексе «Джон Дир», осенью – на уборочном комбайне той же марки.

– Жена не упрекает вас за необразованность? У нее все-таки высшее педагогическое.

– Как она может меня упрекать, если я чуть ли не всю русскую классику на два раза перечитал.

– «Тихий Дон», «Войну и мир» – тоже?

– Да. С карандашом в руках. Первый раз читаю – непонятные места карандашом отчеркиваю. При читке на второй раз  основательно разбираюсь. Недавно «Мастера и Маргариту» Булгакова осилил.

– Почему Достоевского не упоминаете?

– Не люблю, слишком все безысходно у него.

–  Я недавно на рецензию о «Тихом Доне» наткнулся. Автор утверждает, что шолоховский «Дон» – вещь бессюжетная. Главный герой мотается по жизни без руля и ветрил.

– На мой взгляд, там сюжет ясный – трагедия народа. Главный герой, как большинство в Гражданскую, пытался поступать по справедливости, как он ее понимает, и найти свое место в совершенно разрушенной стране.

– Ловлю себя на мысли, что мы с вами за разговорами обо всем никак не можем подойти к сюжету нашего материала. Ваш портрет на Доске почета – это награда. Как считаете, за что вас наградили?

– Вам лучше бы спросить у тех, кто награждал. Хотя выработка у меня на самом деле хорошая, так ведь и работаю на «Джон Дире». У посевного комплекса захват крыльев десять метров, а у комбайна размах жатки – девять.

– А если порассуждать? Например, о том же  «Джон Дире». Техника дорогая – десятки миллионов рублей стоит. Ее же первому встречному не дадут, только самому опытному. Так?

– Наверное, так. Я действительно в нашем хозяйстве самый пожилой. Но мне об этом говорить не хочется. Хвалить самого себя? Как-то неудобно.

Виктор ГОНОШИЛОВ, фото автора