Своя переправа
Повод для того, чтобы заглянуть в Новопокровку, был такой: местный житель Борис Алексеевич Тиличенко с помощниками в паре километрах от деревни восстанавливал прямую дорогу на Нижнеиртышское.
Была дорога общая…
Ее размыло во время весеннего паводка – метров сорок земной тверди исчезло. Конечно, это не автотрасса, по которой ежечасно снуют автомобили, но дорога тоже нужная. Не случайно же в советское время ее проложили, отпрофилировали. А в самом низинном месте, где вода из болотца перетекает в озеро Куремку (не путать с Куремой), большеразмерную бетонную трубу уложили. Но с нынешним половодьем это простейшее гидросооружение не справилось – сухопутный путь оборвался. Не знаю, кто поддерживал в проезжем состоянии этот проселок: колхоз им. Жданова, или госплемсовхоз «Нижнеиртышский», или Баженовский сельсовет… Только сегодня ее проезжесть – частное дело. И самый заинтересованный в этом человек – Борис Тиличенко. У него за этой водной преградой покос. К траве по-другому не подобраться.
Тележная заминка
Я прибыл как раз в тот момент, когда Алексеич со сваркой в руках занимался починкой тракторной телеги. По ущербным, разбитым бортам видно: послужила она на своем веку. Однако последней нагрузки – возили строительный бой с разрушенной давно колхозной фермы, глыбы спекшегося в монолит цемента – не выдержала.
– Рейсов тридцать сделал к этому размыву, – говорит, придерживая свариваемую деталь, Алексей, сын Бориса, богатырского телосложения и роста парень.
У младшего Тиличенко на ремонте дороги заглавная роль – он за рулем трактора. Подъезжать к протоке приходится задним ходом, что вкупе с телегой требует филигранного вождения. Несколько километров вот таким макаром он намотал.
Пока Алексей завершает тележный ремонт, Борис Алексеевич ведет меня к огороженному пастбищу, расположенному поодаль от дома. Там, вдоль восточного берега озера Курема, щиплют траву кони, нежатся пластом лежащие на земле жеребята…
Пошел в деда
– Главы близлежащих фермерских хозяйств сулились помочь с ремонтом, но так и не сподобились, – ворчит по дороге Алексеич. – Вот помяни мое слово: как только дорогу наладим, они ею непременно воспользуются. Только Вячеслав Белимов, городской предприниматель, работающий на преображеновских землях, выделил погрузчик.
– Ох, устал я, – неожиданно переключается Борис Алексеевич. И венка пульсирует на его прожженной солнцем непокрытой голове. – У меня ведь теперь семьдесят голов скота…
Какие семьдесят? Пересчитываю пасущихся лошадей. И половины нет от этого количества…
– Че я тебе врать буду? У меня ж не только лошади. Еще и 41 голова крупно-рогатого скота. Видишь раскидистое дерево справа? Стадо бычков в его тени скрывается. Нынче я у Сергея Крафта, нижнеиртышского фермера, телят купил. Уже подросла молодь.
– Не, правда, устал, – Алексеич не рисуется, – мне ведь 72 года уже. И все мне мало. Ну, так ведь, пока живешь, надо вперед двигаться. Дед мой такой же был неуемный. В конце двадцатых годов, при коллективизации, сослали его за Васюганские болота – туда ссылали омских раскулаченных крестьян. Сбежать оттуда было невозможно – зыбкая трясина охраняла лучше, чем колючая проволока. Там он навеки и сгинул…
Незаживающая рана
У Бориса Алексеевича крепкое хозяйство, два трактора, 300 гектаров оформленной в собственность, размежеванной земли. А началось все в 1993 году после выхода на пенсию и возращения в свои родные места, в родную Новопокровку (он в Омске кузнечил и по горячей сетке на заслуженный отдых ушел рано). Естественно, ушел не отдыхать. Пенсия небогатая, а потом и вовсе задержки с ее выплатой пошли. Завел корову, лошадь, справил конные грабли, взялся возводить новый дом. Помогал строить его старший сын Евгений. Наверное, сегодня мало кто помнит состав омского хоккейного «Авангарда» конца 80-х годов прошлого века. Евгений Тиличенко два сезона отыграл в нем, потом бился за хабаровский СКА, хотела видеть его в своих рядах «Амурсталь». Только в девяностых годах платили хоккеистам очень мало, а молодым хочется всего и сразу. И это желание увело Евгения от спорта, связало с криминалом. «Не уберег я Женьку, – в голосе Алексеича беспощадная боль. – Было бы ему сейчас 47 лет. Как бы мы сейчас развернулись вместе».
Зато младший сын Алексей, родившийся в городе и поначалу скучавший в деревне, сейчас не представляет себе другой жизни. Вне этого озерно-степного простора, тишины, крестьянских забот. На сенокосе он будет главный косарь. Есть желание поселиться здесь и у дочери Юлии, живущей с мужем-военным на Камчатке. И сегодня они свои дальневосточные накопления вкладывают в развитие хозяйства Бориса Алексеевича. И домик по соседству выкупили.
Высокая вода не страшна
Телегу починили. Алексей с Василием и Геннадием Бочаровыми и Евгением Егошиным поехали ее грузить, а мы с Борисом Алексеевичем на его «Патриоте» двинулись к проливу.
Через пять минут, то и дело вспугивая болотных чибисов, подъехали к новому гидросооружению. По обе стороны дороги – вода, поросшая камышами.
– На моей памяти, после переезда из Омска такой высокой воды не было. И все-таки мы решили вымостить дорогу капитально: навозили строительного боя, сверху сделали настил из бревен,третий слой – глина из-под Новопокровки. Теперь никакая вода не страшна.
Пришел трактор. Алексей отцепил телегу, растолкал горку глины, высыпанную дотоле. Потом снова зацепил, стал пятиться задом. С первого раза точно не попал в нужное место, повторил заход, ссыпал, и мужики стали разравнивать грунт.
Еще пару-тройку рейсов, и дорога станет проезжей. И можно браться за сенокос. Время не терпит.
Олег ШИПИЦЫН, фото автора